Части 1-2
Название: Дорога без возврата
Автор: ~Bluebell~
Категория: слэш с элементами гета
Персонажи: Оливер Вуд/Перси Уизли, а также семья Вуд, близнецы Уизли, Маркус Флинт, ОМП, ОЖП
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, ангст, hurt/comfort, мистика
Размер: миди (макси?)
Размещение: только с разрешения автора
Краткое содержание: Рассказ о взрослении, об ответственности, силе духа и принятии непростых решений. О дружбе таких разных и похожих одновременно людей. О любви, рождающейся из дружбы, любви невысказанной, но счастливой. И совсем немного – о магии.
Часть 3. V курсА может, это было как-то связано с поступлением в Хогвартс Гарри Поттера?
В пятый раз они вновь встретились на платформе 9 ¾.
— Я могу тебя поздравить? — кивнул Оливер в сторону значка на груди друга.
— В принципе, да, — не без гордости расправил тот плечи. — Как и я тебя — хоть это и было ожидаемо.
— Скажешь тоже, — усмехнулся Оливер. — В команде выбор большой был.
— Это ты так думаешь. А я не знаю других кандидатов в капитаны. Кто, кроме тебя, сможешь повести — потащить, если потребуется — команду к победе?
— Вот как? — улыбнулся Оливер. — Может, мы еще и победим в этом году? И Кубок школы возьмем?
— Всё может быть, — слегка улыбнулся Перси. Затем оглянулся назад. Оливер проследил за его взглядом и увидел, как на перрон из стены вылетел удивленно-напуганный мальчик в очках и с огромной тележкой.
— Опять маглорожденный? — понимающе кивнул Оливер.
— Да. Мама каждый год их так собирает. Чуть ли не кричит на весь вокзал: «Дети, не забудьте: нам нужна платформа 9 ¾!» Так они нас и находят.
— Молодец она у тебя.
— Ещё бы, — с теплотой отозвался Перси. — Кстати, как твои родители?
— Передавали тебе привет. А так… Послезавтра уедут в Германию. Считай, у них очередной медовый месяц. После того, что случилось летом, — кажущаяся улыбка сменилась серьезностью, — им это необходимо.
В середине августа Ричард Вуд впервые за много лет внезапно попал в больницу в роли пациента. Подозрение на проклятия не подтвердилось — это оказался «всего лишь» инфаркт. Но разве родным от этого легче? Скорее наоборот, в худшем случае — смертельном случае — даже обвинить некого. Магическая медицина только кажется маглорожденным всесильной, острые состояния поддаются ей с трудом*.
Мир Оливера еще никогда не был таким хрупким. Да, отец выжил и оправился, скоро снова сможет оперировать, и всё вернулось на круги своя. Но те страшные, бесконечно тянущиеся часы неизвестности, которые пятнадцатилетний парень провел один в пустом доме — мама дежурила у постели отца, а домовуха не в счёт — никогда не забудутся.
Каждый извлек из этого дня свой урок. Супруги Вуд взяли внеочередной отпуск, чтобы провести как можно больше времени только вдвоём. Конечно, по опыту работы они оба знали, как коротка бывает жизнь, но чужой пример — это чужой пример, да и ответственность за пациентов не отпускала. А Оливер передумал за это время столько всего, что, казалось, повзрослел года на два минимум, хотя и раньше не был легкомысленным. Вопреки расхожему мнению, не у всех квиддичистов «ветер в голове».
— …Пойдем в вагон, — услышал Оливер, выныривая из воспоминаний. И только тут ощутил руку друга на своем плече.
Перси был одним из немногих, кому Оливер сообщил о своей ситуации. И единственным, кто приехал. Через два дня, когда опасность уже миновала, но отца еще не выписали, он внезапно появился на пороге дома Вудов.
— Привет, — смущенно начал он. — Я тут подумал… У моего деда когда-то было то же самое, и он потом принимал вот это, магловское, — только тогда Оливер заметил бумажный и не очень новый пакет в его левой руке, — чтобы осложнений не было. Если только у него проблем с почками нет**…нет ведь?
Оливер, не находя слов, просто покачал головой. А затем жестом пригласил друга в дом.
— А твои…разве не против? — спросил он, когда дар речи вернулся.
— Не заметят, — махнул Перси рукой. — Близнецы опять что-то начудили, Чарли вчера приехал и уже поругался с родителями, так что им есть чем заняться. Если всё же заметят, то скажу правду. Не знаю, как отец, а мама поверит. Большего и не надо.
— Спасибо, — искренне произнес Оливер.
— Не за что, — так же ответил ему Перси.
— …Пошли, действительно. А то придется на метле лететь, — Оливер положил руку на плечо Перси в ответ. И снова улыбнулся — на этот раз точно по-настоящему.
…
–Нет, ты представляешь, — воскликнул Оливер, — Поттер будет играть за нас! Тот самый!
— Представляю, — вздохнул Перси, откладывая книгу в сторону.
— Это такой шанс… Просто слов нет! — распалялся капитан.
— Спорить не буду. Скажи, — задумчиво произнес староста, — а тебя самого в этой ситуации ничего не смущает?
— Например? — нахмурился Оливер.
— Хотя бы то, что ловца назначил не ты. Если я всё правильно понял, Макгонагалл просто показала тебе его и сказала: «Вуд, вот это — ваш новый ловец». И всё. Так ведь?
Оливер кивнул, пристально глядя на друга, и ожидая, что он скажет дальше.
— То есть, ты даже не видел, как он летает. А ведь он воспитывался у маглов, так что…
— Умеешь ты осадить, — усмехнулся Оливер.
— Извини, — опустил глаза Перси. — Я, наверное, зря…
— Почему же, — вздохнул капитан. — Всё по делу. Я и сам осознаю постепенно, какую…проблему, скажем так, мне подложила наш декан. Его придется тренировать отдельно какое-то время, всему его учить. А у меня опыта в этом — низзл наплакал. Тем более таких тренировать… Не зря мы с тобой тогда его за маглорожденного приняли — он какой-то зашуганный.
— Тем не менее, правила уже нарушает, — с усмешкой заметил Перси.
— Ничего, в небе ему никто послаблений делать не будет. Посмотрим, чего он стоит сам по себе. А ты, как я понимаю, скептически относишься к нему?
— Станешь тут по-другому относиться! Рон с Джинни постоянно требовали одну и ту же сказку, «про мальчика-который-выжил». Чуть ли не поклонялись ему всё детство. Но это дети, а когда похожим образом ведут себя взрослые…
— Вот как? — усмехнулся Оливер. — Смело. Хотя я с тобой соглашусь. У нас в семье из самого Гарри культа не делали. Ведь нормального расследования так и не провели. Как говорит мой дядя-аврор: «Дело ясное, что дело темное».
— Тогда чему ты радовался?
— Влиянию, — с воодушевлением ответил квиддичист. — Имя идет впереди него. Им можно так вдохновить всех, что они без метел летать будут. Они не посмеют не выложиться по полной во время игры. Поверь, я им это обеспечу. Мы должны наконец преодолеть это проклятие Гриффиндора! И знаешь что? Первая наша игра — со Слизерином, а в нашей команде победитель Того-кого-нельзя…ну ты понял. Мне кажется, это знак.
— Мыслишь стратегически, — приподнял бровь Перси. — Знаешь, у маглов ты мог бы командовать армией.
— Спасибо, — рассмеялся Оливер, — но мне и на моём месте хорошо.
…
— Ты что так долго? — спросил Оливер у Перси, выходящего из кабинета Зельеварения. — Почему он задержал тебя вообще?
— Доклад мой разбирал, — ответил тот.
— И как?
— Никогда не угадаешь, — вздохнул Перси, — что сказал мне Снейп.
— Попробовать можно, — нахмурился Вуд. — На тебе лица нет, так что вряд ли что-то хорошее. Назначил отработку?
— Нет.
— Назвал «позором для науки»?
— Он так с третьего курса не говорит, — усмехнулся Перси. — С тех пор, как поступили близнецы.
— Ну да, есть с кем сравнить. Придрался к почерку?
— Нет.
— У работы чуть загнут край?
— Нет.
— Источники литературы устарели на один день?
— Нет, — сдерживая улыбку, продолжал качать головой Перси.
— Даже не знаю… «Вы такой же рыжий, как ваши родители»?
— Я же сказал, не отгадаешь, — Перси уже еле сдерживал смех.
Парни тем временем подошли к окну.
— Он назвал меня «перспективным», — продолжил он уже серьезно. — И предложил писать научную работу.
— Что?
— Под его руководством.
— Мерлин… — пораженно выдохнул Оливер. — Надо не забыть перед тренировкой зайти к Хагриду и спросить, не сдох ли в Запретном Лесу какой-нибудь мамонт. Или что-нибудь в этом духе.
— Я серьезно.
— Я тоже! Мир сходит с ума. Что дальше — Дамблдор в мантии не вырвиглазной расцветки? Ну ладно, шучу. А тема работы какая, кстати?
— Про котлы, если вкратце.
— Ну, это может быть даже интересно. Сам-то что думаешь?
— Не знаю. С одной стороны, Снейп наверняка будет придираться к каждой букве. А с другой, научная деятельность — дополнительные баллы при поступлении на работу. Соглашусь, скорее всего.
— Почему так сомневаешься? Разве не этого хотел? Чтобы все преподаватели, в том числе и Снейп, оценили по достоинству, не придираясь?
— Хотел. И поставил своей целью. Но…это так странно, — вздохнул парень, — когда цель, оказывается, уже достигнута.
— Ставь себе новую. И двигайся к ней, — посоветовал Оливер то, что сам, наверное, хотел бы услышать.
— Она уже есть, — в глазах Перси блеснули какие-то огоньки. — И я иду к ней с детства. Как и ты, кстати.
— Тогда не забудь сказать мне то же самое, что я сейчас — тебе, если мы выиграем, — улыбнулся Оливер.
— Не «если», а «когда», — поправил его Перси.
Рядом послышались шаги. Оливер обернулся и увидел свою знакомую Эми Коллинз.
— Привет, — улыбнулась она ему, почему-то слегка накручивая тёмный локон на палец.
— Привет, — кивнул он ей в ответ. — Как жизнь?
— Всё хорошо. Слушай, а правда, что вы уже на следующей неделе играете, — тут она понизила голос, — с новым ловцом? Поттером?
— Именно.
— Желаю удачи тогда. Всё остальное для победы у вас уже есть, — снова улыбнулась Эми. Затем на миг отвела глаза в сторону — и обратно.
Добавила еще:
— Мы будем болеть за вас, — и показала жест «V», знак победы.
Видно, хотела сказать что-то еще, но передумала, и, попрощавшись, быстро ушла.
Оливер проводил её взглядом и повернулся обратно к Перси. Тот как-то «знающе» смотрел вдаль.
— Что? — Оливеру это не понравилось. — Ты что хочешь сказать, не понимаю?
— Ничего, — спокойно ответил тот. — Абсолютно. Скажи, а часто она так?
— Когда нужно помочь с Рунами, — усмехнулся Оливер. — Больше ни за чем, я уверен.
Возможно, Оливеру это только показалось, но Перси, наверное, подавил в этот момент усмешку.
— В любом случае, чем больше у нас болельщиков, тем лучше, — подытожил Вуд. Друг согласно кивнул. Затем он, подумав о чем-то, вдруг помрачнел:
— Мне нужно будет поставить эксперимент. Как раз в тот день, когда вы играете.
— Зелья важнее, — покачал головой Оливер. — Я пойму, если ты не сможешь.
— Спасибо, — кивнул Перси. — И всё же… Нет, я побегу ставить его сразу после занятий. Возможно, опоздаю на игру — но я приду. Обязательно.
Оливер, сдерживая счастливую улыбку, не смог ничего ответить, кроме:
— Тогда у нас просто нет другого выбора — только победа!
…
Закончились экзамены, Гриффиндор в кои-то веки взял Кубок школы — пусть и с подачи Дамблдора — и пятый год учебы подошёл к концу. Все, сдавшие СОВ, оставались в Хогвартсе, но праздник по поводу окончания пятого курса тем не менее носил гордое название «выпускной». Наверное, потому что большая часть школьной жизни, целых пять лет, оставалась позади. Впереди — два самых сложных года. Время определяться с профессией.
Оливер и Перси, впрочем, уже определились.
— Ну что, отличник зельеварения, — усмехнулся Оливер на выходе из класса, где им торжественно вручали результаты СОВ, — пошли отмечать?
— Пошли, капитан, — хлопнул друга по плечу Перси в ответ. — Только давай не торопиться особо.
Свиток пергамента в руке Перси отливал золотом на свету — знак того, что все СОВ сданы на «отлично». У Оливера же в руке был зажат посеребренный пергамент.
— Поверить не могу, что экзамены закончились, — выдохнул Перси.
— Не то слово, — кивнул Оливер. — Мне даже приснилось как-то, что Дамблдор отменил экзамены.
— Отменил бы он, как же!
Дамблдор мог говорить и объявлять что угодно, вплоть до отмены экзаменов. Но старшие курсы знали: всё это скорее для красного словца. По крайней мере, «запрет» не распространялся бы на тех, кому приходила пора сдавать СОВ и ЖАБА. Слово директора, конечно, закон, но есть и нормативы из Министерства.
— Сам не верю, что всё сдал, — признался Оливер. — Тем более так хорошо. Особенно ЗОТИ.
— Да уж, — согласился с ним Перси. — Вопросы там были не те, что мы разбирали на занятиях. Точнее, не только они. Пришлось всю библиотеку обшарить.
— И всю ночь перед экзаменом не спать.
— А у Квиррела уже не проконсультируешься…
Оба вздохнули. Не каждый день погибает учитель, какой бы он ни был. Плохой или хороший, а по вампирам и прочим тёмным тварям он всех здорово гонял.
— Слухи разные по школе ходят, — заметил Оливер, — и очень противоречивые. Не понятно, что всё же произошло там на самом деле.
— Рон так и не смог внятно объяснить, зачем они там оказались, — покачал головой Перси. — То ли не хочет рассказывать, то ли тут какая-то тайна.
— Странные дела.
— И что-то мне подсказывает, что это только начало, — глядя вдаль, заметил староста.
— Дай Магия, чтобы это «что-то» ошибалось, — серьезно ответил ему капитан. — Ладно, хватит о грустном. Пусть этим занимаются авроры, это их работа. А нам пора.
— …О, пришли! — крикнул пуффендуец Алан. — А мы уж хотели без вас начинать.
— Что? Без Гриффиндора?! — шутливо-грозно крикнул в ответ Оливер.
— Отрицательно вас характеризует, — осуждающе покачал головой Перси, сдерживая улыбку.
— Не казните, мы исправимся! — как бы сдаваясь, подняли вверх руки Алан и когтевранец Честер, стоявший рядом. Все рассмеялись.
Бал, по понятным причинам, для выпускников устраивать не стали. Но совсем лишать их праздника всё же не решились. И вот теперь, на свежем воздухе, во дворе замка были украшены деревья, играл зачарованный граммофон (усиленный Сонорусом, конечно) и на небольшой высоте от земли парил праздничный большой стол. Стулья, однако, стояли на земле, и на каждом было указано место — ученика или преподавателя, с фамилией, выписанной на спинке мерцающими буквами. Впрочем, меняться местами ученикам друг с другом ничто особенно не мешало, чем и воспользовались некоторые. Ради шутки кто-то попробовал проделать то же самое с преподавательскими местами, но не тут-то было.
— На самом деле мы все ждем наших деканов, — пояснил Честер, кивая на парящий стол.
— Это понятно, — пожал плечами Перси. — Можно было и не торопиться.
В самом замке было почти пусто. Младшекурсники уже уехали, сдавшие ТРИТОН были заняты подготовкой к своему, «более главному» выпускному, который предстоял только через три дня, так что они тоже на время разъехались. Стало быть, в этот теплый солнечный день начала лета замок принадлежал им. Им, теперь уже шестикурсникам.
Через несколько минут преподаватели и представитель Попечительского совета наконец появились. Стол плавно опустился, и празднование началось. Прозвучали торжественные речи, каждый из деканов поздравил учеников, особенно отметив своих подопечных. После этой части Снейп сразу откланялся, оставив вместо себя следить за учениками своего молодого ассистента, мистера Хьюитта, что ни для кого не стало неожиданностью, а скорее даже обрадовало — молодой специалист умел к себе расположить на занятиях.
Пир был в разгаре, и все уже основательно подкрепились разнообразными яствами, когда вдруг заиграла особая музыка. Колдовская, с насыщенным звучанием свирели, она будто приглашала на танец. Слизеринцы, а за ними и другие чистокровные переглянулись. Это и вправду было приглашение.
Оливер тоже сразу узнал эту мелодию и кивнул вопросительно глядящему на него Перси, как бы отвечая: «Да, это она», а затем потянул друга за собой. Тот сперва последовал, но быстро остановился, заметив двух девушек, оставшихся «за бортом» — маглорожденную Эшли и полукровку Пенни, обе были с Когтеврана. Оливер тоже остановился.
— Присоединяйтесь к нам, — пригласил их Перси.
— Не знаю, удобно ли, — смутилась Пенни, кивнув в сторону чинно вышагивающих по траве и становящихся в круг слизеринцев.
— Неудобно сломанной палочкой колдовать, — усмехнулся Оливер. — Вы ничем не хуже их.
— Вот именно, — согласился Перси. — Вы волшебницы, а значит, это у вас в крови. Не одни же вы здесь такие. В крайнем случае, просто повторяйте за нами. Идет?
Так они все вместе оказались в кругу, и встали аккурат рядом со слизеринцами — не то чтобы специально, но и менять что-то не стали, когда заметили на себе их недовольные взгляды свысока. Перси даже в ответ смерил их точно таким же взглядом — не всех, конечно, только самых недовольных.
Все взялись за руки, музыка зазвучала громче, стал нарастать темп, и с молчаливого согласия деканов танец начался. То был танец Жизни, древний обычай, знакомый многим магам и тщательно оберегаемый ими от посторонних. Его танцевали на многих праздниках и в разных вариациях. В паре ли, в кругу или в линии, основные ритмичные движения оставались неизменными: шаги вперед-назад, кружения по часовой стрелке, хлопки в такт, отбивка ритма ногами и главное — соприкосновения с соседом в такт сначала запястьями, затем ладонями, что символизировало передачу магической энергии.
Музыка убыстрялась, парни и девушки распалялись и отплясывали всё быстрее, не боясь, что закружится голова и отбивали ритм так, что в другом бы случае у них уже болели ноги. Свирель и другие инструменты звучали всё затейливее, что заставляло лишний раз залихватски выкрикивать что-нибудь или больше хлопать в такт.
Полукровки и маглорожденная сперва слегка растерялись, но постепенно влились, полностью отдавшись музыке. А отточенные движения гриффиндорцев Оливера и Перси, танцевавших, конечно, по отдельности, но близко друг к другу, и вовсе поставили на место всех недовольных.
Темп постепенно сменился. Танцующие перестраивались из одного круга в два — внешний и внутренний. Теперь можно было вызвать кого-нибудь на своеобразный поединок во внутреннем кругу, ударив локтем, там же выступить соло или уже во внешнем кругу закружить кого-нибудь в паре. Оливер решил не испытывать судьбу и на поединок никого не вызывать, особенно Флинта — он весь вечер подозрительно скалился. Хотя, может, у него просто улыбка такая? Кто их разберет, «священных». Так что Вуд показал пару движений в центре круга, вызвав даже у слизеринцев пару восхищенных возгласов, а затем продолжил отплясывать уже во внешнем кругу, более разобщенном и даже почти бесформенном, чтобы было где кружить.
Кровь его почти кипела, движения были полны энергии и даже страсти, и самому парню казалось, что по его венам и артериям течет жидкий огонь. Он кружил партнершу за партнершей, коротко оглядываясь по сторонам, и не сразу поймал себя на том, что ищет взглядом в толпе знакомые рыжие волосы. А заметив — подмигнул, и, будто с новой вспышкой, продолжил. Раз-два-три-четыре..!
Последний аккорд — и танец был завершен. Оливер вежливо поклонился девушке и только тут увидел Перси, восстанавливающего дыхание. Тем временем заиграла какая-то песня «Ведуний» — для Оливера они все были похожи — что вызвало одобрительный гул. Энергия прилила с новой силой, и все, в том числе и гриффиндорцы, пустились в пляс снова. Впрочем, танцем это могли назвать не все, старшее поколение наверняка обозвало бы это «дрыганием». Но кому какое дело?
Так прошло еще две песни. После этого темп явно снизился, и заиграла музыка поспокойнее. Мотив был явно магловский, и многие из слизеринцев демонстративно отошли в сторону. Гитарный перебор мелодично разносился по двору, и Оливер понял, что приближается так называемый медленный танец. Возможно, даже «белый». Участвовать в этом ему почему-то не захотелось, возможно, потому что кровь всё еще была горяча. Вместо этого он решил прогуляться до Черного озера и заодно, быть может, найти Перси, которого опять потерял из виду.
Энергия и какие-то непонятые чувства переполняли его настолько, что с ходьбы он быстро перешел на бег, а на подходе к озеру он и вовсе высоко подпрыгнул, ухватился за ветку, качнулся на ней пару раз и спрыгнул обратно. Только тут, с высоты, он заметил среди ветвей ярко-рыжее пятно. Подошел ближе к берегу и понял, что не ошибся — там, прислонившись к дереву, действительно стоял Перси и созерцал водную гладь. При ближайшем рассмотрении его лицо показалось неестественно белым.
— Всё нормально? — спросил Оливер у него. — Почему ушел?
— Всё хорошо, — искренне ответил ему друг. — То же самое могу и у тебя спросить. Ты-то почему не танцуешь?
— Не хочу, — честно ответил Оливер. — Нет, я умею, просто…
— Аналогично, — кивнул Перси. — Я почему-то еще и быстро устаю. Не хочу ударить в грязь лицом.
Впрочем, Оливер про себя заметил, что, чем дольше он стоит здесь, тем легче ему становится. Лёгкий ветер в ветвях или вода, обманчиво спокойная, была тому причиной, но огонь постепенно переставал жечь его изнутри. «Наверно, ему тоже полегчало», — подумал он, глядя на Перси, чье лицо стало приобретать естественный цвет.
Вслух же сказал:
— Как будто вчера поступили в Хогвартс. А теперь… Еще год — и совершеннолетие.
— Еще два года — и свобода, — кивнул Перси.
— Рвешься из дома? — Оливер поднял с земли плоский камушек и теперь задумчиво вертел его в руке.
— Осуждаешь? — спокойно взглянул Перси.
— А за что? — пожал плечами Оливер. — Я сам после школы хочу пожить отдельно. И это у меня еще нет пяти братьев, и с родителями нормальные отношения.
— Помню, как ты предлагал «махнуться родителями», — слегка улыбнулся Перси. — Ненадолго. Мои бы и не успели заметить, а твои бы порадовались, что сын на метле не летает.
— Было дело, — тоже улыбнулся Оливер. — Кстати, приезжай к нам летом, — продолжил он. — Я у тебя зимой был в гостях, так что опять твоя очередь.
— Не помешаю ли?
— Шутишь? Мои тебя обожают, — и пустил камень «блинчиком» по воде. — Смотри, эксперимент.
Перси заинтересованно взглянул сначала на друга, потом на камень.
Шлёп-шлёп-шлёп… Оливер сосредоточился, сфокусировал взгляд и немного выдвинул правую руку вперед. Камень остановился и завис над водой. Но слишком долго держать не получилось: повисев пару мгновений, он упал в воду с громким всплеском.
— И давно? — повернул он голову на голос. Объяснил:
— Как-то на тренировке случайно бладжер остановил. А намеренно повторить это не получалось. Только вчера смог, и то — перо поднять. Потому и рассказываю, раньше хвастать было нечем. А что, — ехидно взглянул, — спорим, не сможешь так?
— Попробовать стоит, — приподнял бровь Перси, и тоже подобрал камешек с земли.
Спустя несколько — неизвестно сколько именно — минут они, разгорячившись снова, проводили уже третий по счету «опыт» с беспалочковой магией. До заката было еще долго, и земля, нагретая за день, казалось, дышала жарой.
— Есть идея, — вдруг произнес Перси и подошел ближе к берегу.
Он что-то прошептал и резко взмахнул палочкой. Тут же с поверхности воды шумно поднялись множество…капель?
«Что он делает?» — мелькнуло в голове у Оливера. — «Неужели…»
И принялся тут же окружать место, где они находились, стеной из охлаждающего заклинания. Если его догадка верна, то без неё не обойтись.
Перси взмахнул палочкой еще раз, уже по-другому — и капли собрались в кучу. Произнес охлаждающее заклинание.
— Ну ты даешь! — заворожено выдохнул Оливер.
— Всего лишь природный процесс, — отозвался Перси, удерживая на весу получившееся облако. Довольно большое, однако.
— Да, но не летом! Подожди, там перекос, — и подошел поближе с палочкой наготове. Вдвоём они повели облако вперед, а когда Перси споткнулся, Оливер сумел не дать упасть ни другу, ни творению, и вдвоем они подняли рукотворное облако на нужную высоту.
— Готов? — почему-то шепотом спросил он.
— На счёт «три», — так же ответили ему.
Так от облака «откололся» кусок и тут же рассыпался на множество самых настоящих снежинок, которые медленно закружились в летнем воздухе. Оливер и Перси, не чувствуя холода и не дыша, любовались этим. Снежинки, не торопясь, опускались и тут же таяли, а через ветви было видно безоблачное, идеально синее небо.
«Лётная погода», — машинально отметил Оливер.
Где-то там, на другом конце мира, играла музыка. Кто-то танцевал — в паре или один; кто-то, возможно, поссорился — скорее всего, ненадолго; кто-то, может быть, грустил в одиночестве. А у них шёл снег.
Оливер перевел взгляд с облака на Перси, хотел ему что-то сказать, но слова тут же вылетели из головы.
Он знал это давно, но заметил по-настоящему впервые. Впервые увидел, как преображаются строгие, если не сказать: резкие, черты лица Перси, стоит тому улыбнуться. Сейчас же у него и вовсе было совершенно особое выражение лица, торжественно-светлое. Как будто он сейчас не здесь, а там, высоко, и знает что-то, недоступное простым магам. На него такого хотелось почему-то смотреть, и как можно дольше.
Подул легкий ветер, и Перси проследил взглядом за взметнувшимися снежинками, а затем протянул ладонь, чтобы их поймать.
«А глаза у него синие», — внезапно подумалось Оливеру. — «Синие…как небо».
Перси вдруг тряхнул головой и снял очки, чтобы протереть их от налипших снежинок. Точнее, уже от капелек воды. Оливер тоже тряхнул головой, и наваждение (или что это было?) тут же спало. Заодно пришла в голову еще одна идея.
Слегка охладив ладонь заклинанием, он принялся ловить снежинки, делая это как можно незаметнее для Перси, занятого откалыванием и дроблением нового куска от облака. Набрав нужное количество, он резко сжал кулак и бросил получившимся снежком ему в плечо. Тот рассыпался сразу, но Перси всё же почувствовал что-то и тут же обернулся:
— Так, значит? — грозно-шутливо воскликнул он. — Ну, держись теперь!..
Облако раскалывали на всё большее количество кусков и перекидывали их между собой, пока те не рассыплются, а когда оно подошло к концу, смеясь, просто кидали друг в друга пригоршнями белые, стремительно тающие крупинки, роняли друг друга в них и засовывали их за шиворот, как раньше. Как в детстве, которое с каждым днем уходит.
Где-то приближался вечер, где-то было лето — но здесь, у берега Чёрного озера время шло совсем по-другому. Такие минуты стоят дорого, и долго не забываются. В такие мгновения чувствуешь себя не просто живым — бессмертным.
Скоро действие заклинаний закончится, настанет вечер, придется возвращаться обратно, и на удивленный вопрос профессора Спраут: «Вуд, Уизли, вы что, купались в озере?» ответить — как всегда — правду и только правду:
— Что вы, мэм, разумеется, нет. Мы в снежки играли.
И посмотреть на реакцию.
Примечания:
*Авторский "головаканон", попытка объяснить, почему в том же роду Блэк так мало долгожителей при заявленном долголетии магов.
**За основу взяты препараты с действующим веществом каптоприлом.
Часть 4. VI курсМожно ли назвать то, что происходило дальше, началом конца?
Оливеру никогда не снились сны. Нет, не совсем так. Ему, как и всем людям на Земле, по версии магловских, да и магических тоже, ученых, что-нибудь обязательно снилось каждую ночь. Другое дело, что он даже не успевал толком проснуться, как уже всё забывал — за редким, и оттого подтверждающим правило, исключением. Возможно, это было связано с тем, что запоминать было особенно нечего. Некие неясные, расплывчатые образы в приглушенных тонах, по-всякому взаимодействовавшие между собой, иногда отображающие прошедший день и складывавшиеся в захватывающие, но абсолютно бредовые истории — в них было слишком мало смысла, чтобы мозг хотел и мог их удержать.
Но на шестом курсе кое-что изменилось. Иногда, в основном по выходным, Оливер ловил себя на том, что ему снилось что-то понятное, а порой даже — понятно-приятное. Он помнил сон до самого вечера, а уж приятное чувство, вызванное им, оставалось на весь день.
Сны были разными. Ему мог привидеться полет вместе с таким правдоподобным и знакомым шумом ветра в ушах; могло присниться море, его скалистый берег и шумящие сосны; или незнакомый, но красивый европейский город; а может, и полянка в лесу, окруженная высокой травой и туманом. Одно лишь объединяло эти, казалось бы, разные сны — ощущение спокойного счастья и то, что Оливер явно был не один.
Кто-то, чьего лица он не видел, все время сна был рядом с ним. Возможно, именно его присутствие и обеспечивало такое запоминающееся ощущение счастья.
Возможно, эти сны были некой компенсацией за то, что творилось в тот год наяву. А творилось нечто страшное.
Что-то неприятное витало в воздухе. Поначалу на это никто не обращал внимания — после приезда из дома, окончания каникул и начала учебы все чувствуют себя немного не в своей тарелке. Да-да, и отличники с хорошистами тоже.
Чуть позже — новость о том, кто теперь будет вести ЗОТИ. Нет, предпосылки для волнения были и до этого, например, когда они покупали учебники, которые на поверку оказались обычной художественной литературой. Но надежда все же оставалась — быть может, основной упор будет на практику? Однако и этого не случилось. Что ж, самообразование так самообразование — решили шестикурсники, не поддавшиеся чарам знаменитого писателя (коих, однако, было немного — всего девять), и направились с «посольством» к Флитвику. Его уважали все факультеты, знали, что он был, мягко говоря, неплохим дуэлянтом — хотя почему «был»? Говорят, нет среди них бывших…
Их было девять. Трое с Гриффиндора — Оливер, Перси, Эми; и по двое с остальных факультетов — пуффендуйцы Алан и Кевин, когтевранцы Честер и Пенни (которая не очень любила свое «официозное» имя Пенелопа), и слизеринцы Рой и Элиза Гилморы, двоюродные брат и сестра, похожие друг на друга, как близнецы. Со всеми, кроме слизеринцев, Оливер был уже довольно дружен, а вскоре и они перестали быть исключением. Все они хотели обучиться Защите, главному для мага, потому что смутно чувствовали свою уязвимость перед лицом…еще неизвестно чего именно.
Оливер вытянул короткий прутик — и стал лидером группы. Вдевятером они пришли к Флитвику, и Оливер, используя всё своё красноречие, стал говорить от лица всех. О том, что они, как ни странно, хотят учиться — причем тому, что им не преподают. О том, как они не могут пойти на конфликт с руководством школы (их слишком мало) — но и самообразование в таком вопросе слишком опасно. О том, что им известны его былые заслуги, и потому они теперь просят помощи, а точнее, выделить им зал для занятий и уделить им немного времени на выходных. Формально они всё равно запишутся в Дуэльный клуб, но посещать его не будут, чтобы не сталкиваться с неуважаемым и потенциально опасным Локонсом.
И Флитвик согласился. Что было тому причиной — сама речь Оливера, подтверждение её старостами, мистером Уизли и мисс Кристалл («слово старосты — знак качества», шутил потом Алан) или фраза Роя: «слизеринцы редко просят, но сейчас тот самый случай, профессор», точно неизвестно. Но факт остается фактом: им был предоставлен небольшой зал с манекенами, где за «ненадобностью» уже давно не тренировались. На окнах и на некоторых участках стен явно были наложены Следящие заклинания, а подвешенный в углу светильник в случае опасности временно «экспеллиарировал» палочку нарушителя. Сам же Флитвик по воскресеньям показывал им некоторые приемы, обязательные в его годы учебы и оставлял записи прошлых лет с полузабытыми из-за меняющейся программы заклинаниями.
Тренировались «девять смелых» с большой осторожностью, испытывая в основном защитные заклинания. Нарушения в этом не было, да и всегда можно было сказать, что они тренируются для Дуэльного клуба. Впрочем, никто ничего и не спрашивал. Лишь бы основные занятия не прогуливали.
…Потом произошла та неприятная и очень несправедливая история с квиддичем и слизеринцами. В особенности с тем, который Малфой и который так легко и просто попал в команду. После такого надежда на победу в этом году стала меньше. Слизеринцы — а на то они и слизеринцы — не остановятся ни перед чем.
Перси — справедливый, правильный — был возмущен этим не меньше самого Оливера. Увы, вдвоем они не могли ничего изменить, а те, кто могли — не хотели. Оставалось только выполнять свои обязанности. Причем настолько хорошо, чтобы быть на голову выше тех, кто пытается их обогнать, никаких не стесняясь путей.
Оливер прекрасно знал: на тренировках, вырванные рано утром из теплых постелей, или задерживаемые вечером допоздна, его, наверное, ненавидят буквально все игроки команды. Между собой его наверняка называют «повернутым на квиддиче», если не хуже. Вот только Оливер — не железный, и ему тоже приходилось непросто. Однако он всегда находил в себе силы, чтобы не просто выдернуть себя из кровати, но и вести себя бодро и активно.
— Иногда мне кажется, что это всё только мне нужно! — в сердцах воскликнул как-то он, находясь в комнате вдвоем с Перси. Тот понимающе присел рядом.
— Во-первых, ты и сам знаешь, что это не так. А во-вторых…ты ведь всё равно не можешь иначе.
И был, как всегда, прав. Работать вполсилы Оливер не умел (ну, разве что на Истории Магии).
Да и кому, как не Перси, понять его, когда он и сам — такой же? Он всегда выполняет свой долг, вне зависимости от того, будут его любить за это или нет.
Оливер часто был свидетелем, как Перси, подобно хорошо налаженному механизму, исполнял свои обязанности старосты: там сказать, здесь остановить, тут разобраться, да еще и успевал учиться лучше всех.
Как-то осенью, всё на том же шестом курсе, Оливер сидел высоко на дереве где-то в глубине Хогвартского двора — среди красно-желтых листьев там всегда лучше отдыхалось — как вдруг вдалеке увидел Перси. Его обязанности на сегодня вроде бы закончились, и теперь он, по своему обыкновению, прогуливался. Тут к нему сзади подбежала маленькая первокурсница (кажется, с Когтеврана) и смущенно остановилась. Перси развернулся сам и что-то вежливо у неё спросил. Та, судя по всему, сбивчиво начала не то что-то рассказывать, не то просить. Тот успокоил её, и, прежде чем они вместе куда-то направились, ветер донёс до Оливера часть ответа:
— …Не расстраивайся заранее. Пойдём, поищем…
За этот поступок никаких дивидендов, конечно, он получить не мог. По сути, как староста, он не обязан был решать личные проблемы других учеников Хогвартса. Как и не обязан был когда-то подбирать ту облезлую, неприятную, беззащитную крысу.
Но разве это было бы правильно — не помочь, если тебя попросили?
Оливер знал, лучше других знал, что Перси живой, что он в любом случае сделал бы то же самое — и всё же смотрел издали на него так, будто видел впервые.
И сны с тех пор немного изменились. Стали более…странными.
Во сне он и этот знакомый незнакомец (незнакомка?) вместе лежали на траве, держась за руки. В синих глазах напротив — негасимое, чистое пламя. И тепло, что разливается в груди от него, не выразить словами. Тем не менее, о чем-то всё же они говорили.
Проснувшись, Оливер долго не мог понять, что и к чему всё это было. Слова, произнесенные и услышанные во сне, не остались в памяти. Кроме разве что одной фразы — то ли клятвы, то ли признания: «…В этой жизни и в новой…»
«Знать бы, кому и в чём я там поклялся», — думал парень.
Где она, та точка невозврата?
Оливер никогда не обращал внимания на девушек — ни ровесниц, ни старше себя, и тем более — на совсем еще девчонок. Ну есть они — и есть, ничего особенного. Если бы его спросили: «Кто в Хогвартсе самая красивая?», ничей образ не всплыл бы в его голове. Что до юношей, то о них в данном русле и мысли даже не было.
Во-первых, на любовь элементарно не было времени. Квиддич и учеба занимали немалое место в жизни и отнимали почти все силы. А во-вторых, в ней просто не было необходимости. Куда ему торопиться? Маги живут долго, а век спортсмена — гораздо короче. Следовать примеру некоторых, женившихся чуть ли не на выходе из Хогвартса, а то и заводивших детей чуть ли не на выпускном, он не спешил. Тем более, тех, кто всё же женился, было не так уж и много — в основном вся эта школьная любовь (если это вообще можно назвать любовью) ни к чему хорошему не приводила. А раз так, зачем это вообще нужно?
Перси в этом его абсолютно поддерживал. Будучи старостой, он нередко становился невольным свидетелем того, как парочки, еще неделю назад сходившие с ума друг от друга и обнимавшиеся в тёмных уголках (кого они хотят обмануть?) в течение месяца могли возненавидеть друг друга и скандалили на виду у всех. «Глубокие чувства», ничего не скажешь.
Но однажды Оливер вечером, проходя по коридорам замка, увидел Перси и Пенелопу Кристалл, старосту Когтеврана. Нет, они и раньше общались, часто их видели вместе, но на этот раз что-то заставило Оливера остановиться, встать в незаметном для них месте и прислушаться к их разговору.
Но стоял он так очень недолго, да и ничего не услышал. Кроме того, что разговор, судя по тону, и в самом деле был довольно личным.
«Хватит, — решил Оливер. — Что я делаю? Это по меньшей мере некрасиво. Я не буду лезть в его…личные дела. Если захочет, сам мне расскажет. У нас никогда друг от друга секретов не было». И ушел как можно быстрее и незаметнее.
Перси и в самом деле рассказал. Точнее, спросил через пару дней:
— Ты не знаешь, о нас с Пенни случайно слухи не ходят?
— Нашел, конечно, у кого спросить, — усмехнулся Оливер. — Не знаю. Вижу только, что вы, как старосты, часто ходите вместе, в «клубе» нашем часто в паре тренируетесь. А что?
— Должны бы уже сплетничать, — задумчиво произнес Перси.
— Ничего не хочешь рассказать другу? — хитро прищурился Оливер.
— Я не встречаюсь с ней, если ты об этом — взгляд Перси был серьезен. — Такое от тебя я утаивать бы не стал. Просто она попросила меня помочь, и я не смог отказать, о чём жалею…
Девичья логика — вещь довольно интересная. Как понял Оливер из рассказа друга, Пенни еще с лета по уши влюблена в Честера, их общего приятеля, «боевого товарища» и капитана команды Когтеврана по совместительству. Конечно же, такой парень никак не обращает внимания на «скромную и незаметную» старосту. Именно поэтому она, отчаявшись, попросила Перси по-дружески помочь, а именно — притвориться её парнем на пару недель. Это должно вызвать жгучую ревность и осознание своих чувств у Честера. Наверное.
«Хорошо, что мне никто не нравится», — подумал про себя Оливер. — «С этим столько проблем!»
— Ну ты и Купидон, конечно, — сказал с усмешкой он вслух.
— О, заткнись, — беззлобно отозвался Перси. — Сам знаю. Этим двум юмористам — ни слова, ладно? И Честеру, разумеется.
Под «юмористами» Перси подразумевал, конечно, близнецов.
— Мог бы и не говорить. Кстати, смотри, не влюбись в неё по-настоящему! — продолжил поддевать друга Оливер. — Будешь еще страдать, стихи писать…на немецком.
— Да, зря я тебе сказал, что учу этот язык, — хмыкнул тот. — Я вот тебя по поводу испанского не подкалывал.
— Он мне для дела нужен, — парировал Оливер. — В Испании шикарная тренировочная база.
— Вот и мне для дела. Может, я, — добавил Перси уже чуть тише, — в Международный отдел хочу попасть.
— Тебе пойдет быть дипломатом, — уже серьезно заметил капитан. — Я просто так это сказал, про немецкий. Не хочу, чтобы ты, ну…
— Не волнуйся, не буду страдать, — слегка улыбнулся староста. — Она мне как еще одна сестра. И я, кстати, посмотрю, — теперь уже усмехнулся он, — как ты запоешь, если влюбишься!
— Ключевое слово «если», — вскинул голову Оливер, — потому что моё сердце навсегда отдано квиддичу!
И как можно пафоснее приложил правую руку к груди, стараясь не смеяться.
Через пару недель Перси и Пенни поссорились. План не сработал, оговоренное время закончилось, и Перси отказался играть дальше. Даже его идея быть «застуканными» Джинни в якобы компрометирующей позиции не помогла. В этом было не так уж много неожиданного. Но вот Оливер испытал какое-то странное облегчение от того, что его друг не стал встречаться с Пенелопой по-настоящему.
К чему бы это?
Где он, тот самый поворот?
А потом… Потом стали происходить ужасные события. В Хогвартсе появилось чудовище, угрожавшее жизням учеников. Угрожавшее самому существованию Хогвартса как школы.
Основная опасность висела над так называемым «грязнокровками», но и все остальные не могли чувствовать себя в безопасности. Каждый беспокоился за кого-нибудь — как минимум, за себя. Даже бесстрастные слизеринцы ходили, оглядываясь — конечно, когда никто с других факультетов не видел. Ведь возможность того, что чудовище «ошибется», исключать было нельзя.
Оливер переживал за команду. Каждый был ему по-своему дорог, и сама мысль, что кого-то из них могут покалечить, была невыносима. А может, даже…и убить. Как только Дамблдор допустил такое? И почему продолжает допускать?
Странные и самые разные мысли роились в голове парня.
А Перси, конечно, беспокоился за братьев и сестру. Все они, как назло, очень любили лезть не в своё дело — и близнецы, и Рон, что так часто попадал под чужое влияние, и Джинни, с которой весь год творилось что-то странное. Ему так и не удалось узнать, что именно — с ним сестра ничем не делилась, замыкаясь в себе с каждым днем всё больше, а другие были не заинтересованы в расследовании — «это возрастное и скоро пройдет».
Но он всегда будет искать возможность защитить свою семью. Вне зависимости от того, как эта самая семья к нему относится.
И Перси не мог не разделять мысли Оливера по поводу директора, доверия к которому становилось всё меньше.
Друг за друга они волновались, что называется, по умолчанию. Но они опять не могли ничего изменить. Остается только исполнять свой долг.
— Что ж, хотя бы старост, думаю, не тронут, — сказал как-то вечером Оливер. Перси кивнул.
Реальность смеется им обоим в лицо уже на следующий день. Пенелопа Кристалл становится следующей жертвой.
Перси держался весь день спокойно, будто ничего не случилось. Любящие братья не дадут ему спуску, если увидят хоть какое-то проявление эмоций. И лишь оставшись в комнате один, староста позволяет себе дать волю чувствам.
Впрочем, заметив, что в комнату зашел Оливер, он снова взял себя в руки. Оливер успел только заметить покрасневшие костяшки пальцев.
— Не надо, я знаю, — понимающе кивнул он. — Был в Больничном крыле?
— Да. Жить будет. Наверное.
И, будто почувствовав что-то от друга, продолжил:
— А я… Не защитил. Меня не было там! Что, если следующим будет Рон? Или Джинни?
И ни слова о том, что следующим как раз может быть он сам.
— Тем более что я не успел с ней помириться…
Оливер присел рядом, положил руку на плечо — как совсем недавно делал сам Перси, после того разгромного матча. Слухи ходили, что в тот день капитан команды Гриффиндора хотел утопиться, что, конечно, было неправдой. Но если бы не поддержка друга, его правильные, мудрые слова и целебный фирменный удар мокрым полотенцем по голове — возможно, слухи были бы тогда правдивы.
— Ты бы всё равно ничего не смог сделать, — глядя в глаза, сказал Оливер. — Просто не успел бы. И никто бы не успел. Лежал бы ты сейчас тоже в Больничном крыле!
«…или в земле» — он не решается даже додумать это, не то что сказать вслух.
— Ты нужен на Гриффиндоре. Живым и, —хмыкнул он, — не окаменевшим.
Перси едва заметно улыбается в ответ:
— Ты всегда знаешь, что и как сказать. Поразительно.
— Что есть, то есть, — Оливер пожимает плечами и улыбается сам.
— Будь осторожен, — Перси тоже кладет руку Оливеру на плечо и внимательно смотрит в глаза. — Тренировки теперь заканчиваются затемно, ведь так?
— Как и патруль старост, — отзывается тот.
Остаток вечера они, как и прежде, болтают обо всём и ни о чём.
…Следующим вечером Оливер в коридоре сталкивается — вот кому не пропасть! — с Флинтом. Тот опять начинает его задирать, но Вуд не обращает на него внимания. И так есть из-за чего переживать, а тут еще он, типичный «слизеринец вонючий».
Пока Флинт вдруг не спрашивает:
— Страшно?
— С чего бы? — искренне удивляется Вуд.
— Не за себя, за команду свою. Их в любой момент могут… — и парень с гнусной ухмылкой проводит большим пальцем поперек горла. — Тем более, что он, — Флинт многозначительно взглянул, — может в любой момент переключиться с грязнокровок на предателей крови.
— И что? — пожимает гриффиндорец плечами. Выдавать свои эмоции — себе дороже.
— Сумасшедший, как все вы, — с презрением и скрестив руки на груди, смотрит на него слизеринец. — В этом ваша проблема. Сначала смеетесь в лицо опасности, а потом дружно кидаетесь под Аваду или что-нибудь в этом роде. Закрывая друг друга собой. Глупо.
Оливер с трудом, но сдерживает себя. Но всё же кое-что он считает нужным сказать, обернувшись.
— А знаешь, в чём ваша проблема? Вы всё время ищете себе хозяина. То Салазар, то Гриндевальд, то Тёмный Лорд, то еще кто-нибудь. А сами вы что-нибудь из себя представляете? Подумай об этом.
И ушёл, пока Флинт не сообразил, что ответить или не кинул каким-нибудь малоприятным заклинанием. Впрочем, стоит отдать ему должное: чистокровному в спину этот слизеринец всё равно бы ничего не кинул.
Лишь отойдя на значительное расстояние и убедившись, что его не видят, он позволил себе перевести дух. Сердце бешено колотилось.
«…может в любой момент переключиться с грязнокровок на предателей крови…»
А ведь сегодня как раз очередь Перси патрулировать этажи Хогвартса!
Зажав палочку в руке, Оливер бросился к лестнице.
«Видимо, эта сволочь в чём-то прав — ты ненормальный! — кричал ему внутренний голос. — Что, ну вот что ты сможешь сделать? Ты не знаешь таких сильных заклинаний! Ты ничего не успеешь!»
На этом этаже его нет. Надо проверить наверху.
«Знаю. Но ненормально как раз ничего не делать» — отвечал себе Оливер.
На этом этаже его тоже нет. Значит, вниз.
«Что ты сможешь? Разве что заслонить его собой? Ты…готов?»
«Да»
Парень остановился. Осознание будто ударило по голове.
«Если это поможет… Если это защитит… Я готов»
И сил будто прибавилось.
Сильнее сжав палочку, он легко бежит по лестнице, заворачивает за угол и…
И сталкивается с кем-то.
Упав, он тут же вскакивает, и, не открывая глаз, выставляет вперед свое оружие.
— Замечательно, — вдруг слышит он знакомый голос. — Я его ищу по всему замку, а он…
То есть?
Оливер открывает глаза и видит Перси, поднимающегося с пола и отряхивающего одежду.
— Искал? — только и смог он сказать.
— Да. Тренировка давно закончилась, и мой патруль — тоже, а тебя в гостиной нет. Мало ли что может случиться, — последняя фраза была сказана тише и куда-то в сторону.
Улыбка расцвела на лице Оливера, и он чувствовал, что ничего не может с собой поделать.
— За тобой будто кто-то гнался, — в голосе Перси слышится беспокойство. — Что случилось?
— Ничего особенного, — махнул рукой Оливер. — Просто я подумал… Подумал, что это нечестно.
Перси удивленно-вопросительно посмотрел на него, а тот продолжил:
— Ты следишь за порядком, за соблюдением правил, за безопасностью других, и так далее, и тому подобное. Довольно опасная работа сейчас, между прочим. Вот только кто следит за тобой?
Конечно, Оливер не имел в виду, что Перси может что-то нарушить — это было бы немыслимо, и не то, что он не может за себя постоять — ибо сам был свидетелем обратного. Просто не смог выразиться яснее.
— Правильный ответ: никто. И раз твоим братьям на тебя всё равно, это буду делать я.
Перси хотел что-то сказать, но Оливер остановил его:
— И возражения не принимаются.
«Её скелет будет лежать в Тайной комнате вечно»
На Перси было страшно смотреть.
С убитым видом, слегка дрожащей рукой он пытался что-то написать — и не мог. Оливер решительно положил руку на пергамент:
— Не пиши пока родителям. Рано.
— Дамблдор дал понять: надежды нет, — голос Перси звучал тихо и бесстрастно.
— Он, наверное, и сам не знает, что там именно происходит. Никто не знает. А значит, ничего еще не кончено.
— И всё же ему лучше знать.
Безжизненный голос, пустые глаза… И в словах было что-то не то. Оливер не мог смотреть на него в таком состоянии. Он положил ему руки на плечи, а затем резко встряхнул.
— Лучше? — спросил Оливер, хотя и сам видел, как взгляд друга становится более осмысленным.
— Пожалуй, — медленно кивнул Перси. — Так что же нам делать?
Вопрос был, конечно, риторическим.
— Если бы я знал, — покачал головой Оливер.
— Столько учеников в Больничном крыле, — вздохнул Перси, — и они выжили только чудом. Подумать только, Хогвартс — автономия, которая не может помочь сама себе.
— Вообще год как-то с самого начала не задался, — горько усмехнулся парень, подойдя к окну.
— Вот именно. Тогда зачем, Оливер? Зачем мы учились? Зачем нам вообще магия, если мы бессильны? Если мы можем только ждать некого чуда, чтобы какой-нибудь, — голос его дрогнул, — дракклов герой спас нас?!
Плечи Оливера тоже опустились. Ответа не было. Но всё же…
— К этому никто не был готов, — тихо, но твёрдо ответил он. — Но мы пытались. Мы чувствовали что-то, помнишь? И сделали, что могли. Впрочем, — усмехнулся он вдруг, — мы можем кое-что еще.
Перси, заметно оживившись, вопросительно взглянул на него.
— Помнишь, когда мы обследовали школу, то наткнулись на один потайной ход в подземелье?
— Помню, — кивнул тот. — Так ты думаешь, он может привести нас?..
— Там везде был тупик. Но что если это была стена? Той самой комнаты? У нас нет никаких гарантий, но попробовать стоит.
— Никаких гарантий, — кивнул староста. — Полное безрассудство. Нарушение всех правил. Но всё лучше, чем сидеть и ждать, — в глазах Перси загорелся знакомый огонь. — Трансфигурирую зеркало из подручного камня, оно же и щитом будет. Тем более что мы знаем заклинание, повышающее слышимость, врасплох не застанут.
— Правильно, — кивнул Оливер. — И вдвоем шансов больше.
— Вдвоем? Оливер, это моя сестра. Тебе лучше остаться.
— Вот еще, — хмыкнул капитан. — Сказал «вдвоем», значит, вдвоем. Я бы скорее тебя оставил, — добавил он уже чуть мягче, — но ведь ты же не согласишься. И вообще, что я говорил про возражения?
Идея, безрассудная и небезопасная, рожденная в отчаянии, привела к надежде. Прикрывая друг друга, они пробирались по подземному ходу, ориентируясь на пометки, когда-то оставленные ими же самими — и только потом узнали, что он увел их в сторону, противоположную Комнате. И на середине пути, с помощью прослушивающего заклинания они внезапно услышали радостные голоса откуда-то сверху. Так они поняли, что пора выбираться, и не ошиблись. Чудо всё же произошло.
«Пожалуй, хватит с нас сказочных приключений», — думал Оливер, по привычке скользя взглядом по всем встреченным людям и проверяя, все ли его товарищи целы и на месте.
К счастью, команда была в сборе.
— Вуд! — обернулся он на знакомый голос. То была Эми и улыбалась она так, что чуть было не сияла.
— Я, пожалуй, пойду, проведаю Джинни, — тут же тихо сказал Перси. Оливер кивнул, проводил его взглядом и повернулся обратно к девушке:
— Да, Коллинз? Всё в порядке?
— Более чем. А где ты — то есть, вы — были? Я тебя не видела.
— Это уже неважно, — отмахнулся он. — Главное, что сейчас все на месте.
— Конечно, — кивнула она, — просто… — на пару секунд отвела глаза, — мы волновались.
— Не стоит. Мы же теперь все можем за себя постоять, — подмигнул он ей.
— Это верно. Но всё же, — деланно пригрозила Эми, — постарайтесь больше не пропадать.
— Постараемся, леди, — шутливо ответил Оливер, — Но ничего не могу обещать. Пойдем лучше к нашим.
Мандрагоры уже выросли, и все пострадавшие со дня на день должны были прийти в себя. После обеда Перси решил зайти в Больничное крыло — проверить, не очнулась ли Пенни, а Оливер договорился с ним, что подождет недолго и они вместе пойдут собираться домой.
Еще издалека Оливер заметил знакомую фигуру у самого входа в палату. Заинтересовавшись, он решил подойти поближе. И в самом деле, его догадка подтвердилась: у входа, стараясь быть незаметным, стоял Честер и, видимо, не решаясь зайти, периодически напряженно заглядывал в палату. Он был настолько поглощен своими мыслями, что даже не обратил внимания на подошедшего Оливера.
— Давно здесь? — наконец прервал молчание гриффиндорец.
Честер от неожиданности даже слегка вздрогнул:
— Я? Нет, только пришёл… И да, наверно, ты прав, мне пора, — и уже было развернулся уходить, но Оливер спросил:
— То есть ты приходил сюда просто чтобы постоять здесь?
Честер сжал кулак и вернулся обратно:
— Да нет, просто я… — начал он тихо, и вдруг резко разжал руку, — Трус! Да, я часто приходил сюда, но сегодня не могу зайти, проведать…одного человека — теперь он уже глядел Оливеру прямо в глаза. — Доволен?
— Мы ведь с тобой друзья, Чес? — спокойно глядел в ответ Оливер. — Тогда почему эти загадки?
— В первую очередь твой друг — Перси, — вздохнул Честер. — А я не дурак, чтобы вставать между вами. Но ты хочешь правду? Хорошо. Мне нравится его девушка, Пенни. Нравится давно, но я, идиот, всё никак не решался, а потом стало поздно…
«Мерлин», — думал Оливер, — «Какое счастье, что я — и Перси, кстати, тоже — ни в кого не влюблен! Что с головой у людей происходит?».
На выходе из палаты послышались шаги.
— Конечно, — распалялся когтевранец, — зачем ей какой-то квиддичист? Она, такая умная, интеллигентная, староста еще ко всему прочему… Вот она и выбрала его: начитанный, такой же умный, правильный, с ним наверняка есть о чем поговорить, и…
— Мы расстались, — раздалось сзади него.
Оливер еле сдерживал смех. Выражение лица Честера, сначала услышавшего голос Перси, а затем обернувшегося, было бесценно.
— Да, ты не ослышался, — продолжил Перси с легкой полуулыбкой. — Расстались, как друзья. И что-то мне подсказывает, что у тебя есть все шансы — если попробуешь, конечно.
— А… почему расстались? — только и смог спросить Честер.
Перси быстро нашелся:
— Похожи мы слишком. Так что удачи тебе, «Тристан», — легко подтолкнул он его к входу. — Но знай, — добавил многозначительно, — что я настоятельно не рекомендую её обижать.
— Пошли, «старший брат», — хлопнул Оливер Перси по плечу, едва Честер вошел в палату. — Они и без нас разберутся.
Вдвоём они какое-то время шли молча.
— За ними интересно со стороны смотреть, — вдруг усмехнулся Оливер. — Но самому так не хотелось бы.
— Аналогично, — кивнул Перси.
— Хорошо, что нам с тобой никто не нравится, правда?
Перси ответил не сразу:
— Да. Это очень хорошо.
И продолжил после небольшой паузы:
— Просто у каждого рано или поздно появляется кто-то, кто нужнее всех, кто не на пару дней, а надолго. Вот они так нелогично себя и ведут. Всё объяснимо.
— Необязательно у всех, — пожал плечами Оливер.
«У меня есть ты, и мне почему-то этого достаточно», — мелькнуло в голове у него, как в продолжение мысли. Но вслух он этого говорить не стал. Потому что тут же они вдвоем, не сговариваясь и как будто почувствовав что-то, выглянули в окно.
На улице, будто снег, кружил тополиный пух.